Я редко пишу такие большие посты, почти никогда. Но сегодня шла утром по дороге домой, и поняла, что хочу написать именно сейчас и именно об этом.
Я недавно совсем близко соприкоснулась с миром православия, когда готовила журнал нашей митрополии. Конечно, не в первый, все-таки я крещёная, да и родилась и живу совсем рядом со старинной церковью. Ее основателем и меценатом был мой пра-прадед, и я этим безмерно горжусь. Мои детские воспоминания о службах многочисленны и ужасны. На исповедь и причастие перед днем рождения или началом учебного года меня всегда водила бабушка. Я помню еще те времена, когда мне было года 3. Меня красиво наряжали, проталкивали к самому алтарю через толпу бабулек, которые забивали громадное пространство церки впритык до входа. Мы по ходу здоровались и целовались со всеми знакомыми (что? нельзя? да это же александровка! тут все друг друга знают!), бабушка махала рукой батюшке, другу моего отца и вообще забавному мужику, мол, мы здесь, сейчас будем первыми в очереди на исповедь! И начиналось. Бабушка спорила, кто должен быть первым... Толкала меня вперед. Перед исповедью всегда улетучивались все мысли. Во время причастия я пыталась разглядеть, что на ложечке. И потом - безмерно вкусное вино, разбавленное теплой водой и пресные булочки-просфоры. Какая я земная! Во время своего последнего причащения в 16 лет я чуть не упала в обморок от духоты. Тогда мне показалось, что это плохой знак - я как минимум порочна, проклята, как максимум - главная грешница всея планеты. А потом... потом как-то покатилось, покатилось... Мне не нравится православие, религия рабов. Священнослужитель, батюшка, такой же человек, как и все мы, но он поднимает крест, и что тут происходит! Все падают ниц, кто ниже! Зачем?! Зачем Бог, унижающий? Моя личность восстает против такого бога, она не хочет падать ниц перед тем, кто просто Сила. Вселенная. Мы - его частицы, кусочки его, но не рабы! Наша кровь - не раба, она - часть организма.
Сегодня я пошла в церковь, святили мак и мед. Людей в церкви было немного, но удивительно - молодых было больше, чем обычно. Поулыбались друг другу с одним из прислужников батюшки, очень красивым молодым человеком. Много было и бабулек, но не сказать, чтобы, как раньше, церковь была битком. Но когда священник дочитал молитву и поднял чашу со святой водой, чтобы из нее могли зачерпнуть воды все желающие, что началось... Бабули бросились к чаше, сбивая друг друга с пути, толкая друг друга задницами и локтями. Видели бы вы эти остервенелые лица, эту злость. Я представляю, как они избили и изглодали любого, кто попытался бы обхитрить их и стать впереди. Как они рвались целовать крест. Рабы, чистейшие рабы. Толпа. Страшнейшая сила.
Но... я с такой любовью смотрела на молодого священника и его прислужников, на девочек из хора, на облупившиеся стены и поблекшие фрески, на воскресную школу для деток на территории храма, на колокола... Есть в этом красота... Но я не могу, не в состоянии принять необходимость ползать на коленях перед богом и просить его. Что я сделала такого, что должна молить о чем-то?
И моя работа в митрополитском журнале - это была такая проверка, наверное... Днем я приходила в епархию. Мы славно болтали с редактором Игорем, большого ума и опыта человеком. Он объяснял мне значение службы. На самом деле, без знания ритуалов в церкви очень скучно, не понимаешь, что происходит. Я общалась с библиотекарями, звонарями и семинаристами. Это немножко... Странные люди. В них есть что-то непостижимое, какое-то внутреннее отклонение. Например, Игорю 30+ лет, но он в конце августа женится на девочке, которой 3го августа исполнилось 18.
А вечером, после епархии, я шла в бар, где мы весело отрывались с подружками. Ощущение странного двуличия, раздвоения личности. Такие вот отношения у меня с верой. Я верю. Верю, но не согласна быть немой рабой. Верю, но не хочу ограничивать себя канонами и запретами... Это неискренне - заставлять себя не есть мясо в пасхальный пост. Но я помню свои детские стихи об ангелах и церковных крестах. Это моя духовность, и я благодарна за нее.